Сегодня существует довольно немало трудов, посвященных нашему архитектурному делу в прошлом. И это радует. Архитектурные памятники наши, пусть и не подвергаются никакой консервации, а реставрация заставляет мозг вообще отключаться от этой темы, поскольку сказать, что это страшное дело или даже, не побоюсь этого слова, вандализм- значит ничего не сказать!, — но все же они хотя бы поверхностно описаны, зафиксированы, имеют статус, а значит, и худо-бедно защиту. Очень хороший труд, посвященный этим памятникам выпустил Чахкиев Джабраил, в котором собрал все свои результаты исследования их в 80-90 –е, и описания других ученых. За эти памятники можно на секунду перевести дух.
Речь в моей статье совсем о других памятниках, памятниках, преданных забвению, с которыми «играют в молчанку» наши и российские власти. Тема, на которую наложено табу. Бес предел, который творился у нас под носом, когда строилась республика, а у рычагов были денежные люди (которые сегодня кормят за наши харчи другие регионы и вкладывают монету в чужие культуры), потом когда пол республики брали «чрезвычайки» и сейчас, когда громко заявляют о туризме в горах, рекламируют достопримечательности горной Ингушетии. Опять молчок, словно места, о которых пойдет речь, в каком- то вакууме, откуда не слышны крики и стоны нашей истории…
Первая история. Об ингушском селении Даттых.
Итак, Даттых – это не только места, где доставали соль и чистую, так называемую голубую, нефть, которая очень ценилась в прошлом и которую использовали для хозяйственных нужд (Даттых от инг. Даьттаг1е/ Даьтт — масло), но это и целый кладезь истории и кладбище материальной культуры. Весь Даттых- один сплошной памятник. Огромные комплексы подземных и полуподземных захоронений, были десятки жилых и боевых башен и надземных склепов, которые безжалостно уничтожались российскими войсками.
Эти памятники просто не позволили внести в реестр архитектурного наследия Ингушетии. Башни были просто расстреляны из гаубиц пьяными офицерами. Со склепами их содержимым что только не проделывали. Но совсем не поддается логике тот факт, что кости вынимали из склепов и показывали по центральному телевидению, утверждая что здесь был концентрационный лагерь (!!!)
В местных газетах еще при Р. Аушеве с подачи жалоб местного населения еще писались кое-какие статьи, звенел колокольчик, но это привело лишь к тому, что местное население просто выжили отсюда. Каким образом? Сейчас приведу пример. Фамилий указывать я не буду. Но был такой случай: один из жителей Даттыха занимался лесом, работал на тракторе. В один из своих рейсов, его трактор вместе с ним свалился в пропасть. На его похороны приехало много людей со всей республики. Особенно много их было со ст. Нестеровской и Слепцовской. Несмотря на то, что военное командование знало о том, что в селе похороны, всех гостей вывели ночью из дома, уложили зимой на землю и заставили пролежать на голой земле три часа. Доехавших также долго мучили. В течении нескольких дней их не выпускали из села. Сами сидели неподалеку и жгли дрова. Дровами служили столбики от забора на Даттыхском кладбище, которые им любезно подносил ингуш, в то время начальник уголовного розыска с. Галашки. Кто он, узнаете сами. Как выразился о нем рассказчик, очевидец событий, который подвергался в ту ночь всем этим унижениям, «он может нацепить генеральские погоны, но от этого запаха ему все равно не избавиться». Все это делалось, по словам очевидца, чтобы кто-нибудь возмутился и оказал сопротивление, после чего у военных могло оказаться очень много геройских подвигов за убитых боевиков и арестантов. Ведь едущих на похороны спокойно пропускали до точки назначения. Спустя время, их окружили вооруженные и дали ровно пять минут, чтобы всем смыться.
Местные жители рассказывают, что одному офицеру велели стрелять из пушек по противоположному берегу Фортанги (где, кстати, также лежат руины уничтоженных жилых и полубоевых башен), он отказался, сославшись на то, что рядом в одном из домов живет беременная женщина и звуки стрельбы могут повредить ей. Офицер пропал на три дня. Потом его нашли привязанным в БТРе и ужасно избитого, оказывается, учитель, по глупости подписавший контракт…
Люди понемногу от этого бес предела начали переезжать к родственникам, запирая свои дома, но пьяные офицеры взламывали двери и продавали все, что возможно, любую мелочь, какая имела ценность. А с кого спрашивать!? От этого бесчинства и безделья старшего офицерского состава страдали также солдаты- срочники, которые сделались просто доходягами и просили хлеб у местных жителей.
Вот так завершилось выселение ингушей из Даттыха.
Сегодня эту территорию удерживают в этом статусе для военных операций. Где-то же надо их проводить. Хотя неизвестно, какая невидимая защита не позволяет боевикам прятаться в Ассиновском ущелье, Алкуне или Мужичи, перебираться по лесам в Джейрахскую котловину, ведь лесные тропы никем не охраняются и способов перебраться уйма! Рейды русских по местам на Фортангу начинаются ранней весной, в снег они туда не ходят, когда раскрывается листва- тоже… Интересный подход к военным операциям – посезонный!
Все многочисленные надземные памятники Даттыха безвозвратно утеряны. Имей они хотя бы какой-нибудь статус, этого можно было бы избежать….
Тоже самое можно сказать и о других памятниках по обоим берегам реки Фортанга, вплоть до выхода к Цоринскому ущелью. Эти места буквально напичканы архитектурными сооружениями ранне- и позднесредневекового ингушского зодчества.
Некоторые из них имеют своих хозяев среди тейпов Орстхо, такие, как Ц1еч-ахке, Мержи и другие. А другие – забыли, чьи они. Этим памятникам повезло все же чуть больше: они находятся на относительно недоступных территориях, недоступных для обстрела артиллерией, хотя время от времени вертолетами все же умудряются снести крышу, как в случае с башней в Эги- чож или пробить стену. Они тоже нигде не обозначены, словно нет этих памятников на земле, тогда, как каждый из этих башенных комплексов неповторим и уникален, тогда, как каждый из них бесценен для нас!
Наша задача – спасти их!Следует описать их, настаивать на том, чтобы их включили в заповедник! Мы не можем допустить и их гибели. Ведь есть у нас влиятельные люди, которые решают проблемы и по сложнее.
Я не верю, что мы ничего не можем сделать. Можем! Давайте сделаем!
Танзила Дзаурова