Кисты и Кистетия (Кистинское общество горной Ингушетии)

Аннотация: В статье рассматриваются вопросы уточнения этнографических названий «Кисты», «Кистетия», «Кистинское общество горной Ингушетии». Показано, что под термином «кисты» в широком смысле понимались кисты, галгаевцы, ингуши. В узком значенни под кистами понималось население Кистинского общества (Фяппий шахар) горной Ингушетии. Доказана неправомерность употребления вместо «Кистинское общество» русское официального название «Мецхальское общество», а вместо «Галгаевское общество» «Хамхинское общество», внедренное в литературу с середины 19 века. Подвергнуты критике безосновательные утверждения о селении Мецхал как о якобы «духовном» и «политическом» центре страны (А.С. Сулейманов).

Ключевые слова: кисты, ингуши, галгай, Кистетия, краеведение

В исторической и этнографической литературе и средневековых документах можно встретить этноним «Кисты», в различных своих вариациях: «Кусты», «Кисы», «Хушты», «Кистины», «Кистинцы» и т.д. Этноним этот, по авторитетному заключению кавказоведа Е.И. Крупнова. был известен еще в раннем средневековье. В своей фундаментальной монографии об ингушах он писал: «Большой интерес вызывает средневековый этноним «кусты» («кисты»), прямо связанный с предками ингушей. И хотя предполагается, что этноним кисты («кишты») уходит в глубь веков вплоть до XIII в. (А.И. Шавхелишвили. Из истории взаимоотношений между грузинским и чечено-ингушским народами. Грозный, 1963, с.38) в действительности в форме «кисты» этот термин известен был еще в раннем средневековье. [1, с.29] Но очевидно, что сам этнос, называемый именем «Кисты», существовал задолго до того, как попал в римские, армянские и грузинские хроники.

Полагаем, что продуктивным может стать специальное исследование специалистами по древней истории неоднократных упоминаний этого или схожих терминов в еще более раннюю эпоху. Так, например, в исторических источниках имеются сведения о нападениях на шумерские города горных племен «касситов», отождествляемых некоторыми учеными с дагестаноязычными племенами, или в «Элиаде» Гомера говорится, что наряду с отрядами разных союзников на помощь родственной Трое приходили как Амазонки, так и «рати Киссейские». К этому же, что имеется немало схожих топонимов в Передней Азии и Закавказье, именно в зоне прародины кавкасионских народов. Кстати, родственность или тождественность в том или ином случае может быть объективно установлена (или же опровергнута) палеогенетическим сравнительным анализом. В целом, имеющиеся историко-антропологические материалы позволяют предполагать перспективность верификации этой гипотезы.

В научной литературе также основательно доказано, что этноним «Кисты» употреблялся в исторической ретроспективе в широком и в узком смысле слова. В широком смысле слова этноним «Кисты» употребляется этнологами грузинской историко-этнографической школы и по сей день.

Кисты в широком смысле слова

В своей известной монографии «Средневековая Ингушетия» известный кавказовед Е.И. Крупнов, анализируя связь этнонимов «Кисты» и «Ингуши», пришел к выводу, что «Еще в конце XVIII в. И.А. Гюльденштедт отождествлял ингушей с «кистами»». [1, с.41] Эта связь прослеживается им и в работах других известных авторов. Проф. Крупнов пишет: «Так, по Штедеру и Палласу, одно и то же племя именуется ингушами или «кистами», по Клапроту – ингуши то же, что «галга», а С. Броневский главным образом на основании данных И. Гюльденштедта прямо говорит, что «кисты сами себя называют кисты, галга, ингуши и одно название вместо другого употребляют». [1, с.45] Действительно, в работе 1823 года С. Броневского показана взаимосвязь этих трех этнонимов, обозначающих один и тот же этнос. [2, с.153]

Упоминаемый проф. Крупновым дивизионный квартирмейстер Штедер, совершивший с разведывательной целью путешествие в Грузию через Дарьяльское ущелье, побывал в ходе поездки в т.ч. и в Ингушетии. Особенно ценны его данные относительно территории плоскостной Ингушетии в 1781 году. Процитируем его записи: «…Я следовал берегом Сунжи через равнины и поля ингушей почти вплоть до гор… Через пять верст к западу /от Сунжи/ мы попали у реки Камбилеевки к ингушам или кистам, расположенным на выходе ее из лесистого предгорья… В недавнее время колония ингушей, называемых Шалха, расположилась у нее под горами… На левом берегу Камбилеевки расположено у самых гор около 200 фамилий… Отсюда открывается долина Больших ингушей и тянется на юго-восток свыше 6 верст, при ширине в 4 версты. Большинство их поселений лежит по северной стороне долины, частью на склоне гор, частью у реки. Также и на западной стороне реки Герге лежит несколько особенных селений… Под западными горами /внутри Тарской долины/ расположено селение Веппий, оттуда дорога через горы ведет к Тереку… На этой реке /Герге/ жили прежде веппинцы, некоторые из них еще остались в бесплодной маленькой долине; у них сохранились еще остатки одной маленькой церкви… Здесь /на равнине у Балты/ ингуши выпасают своих овец». [3, с.90]

Из этого отрывка однозначно следует, что Штедер относит к ингушам веппинцев и кистов; поскольку веппинцы ко времени путешествия Штедера находились в составе кистов, то Штедер здесь показывает также тождество ингушей и кистов в более широком смысле.

Кроме того, собравший и проработавший материалы по истории Кавказа с 1722 по 1803 годы исследователь П.Г. Бутков пишет: «Народ ингуши, известный также под именем кистов или киштинцев, обитающий между рек Терека и Сунжи…». [4, с.302] Т.о., понятия кисты и ингуши – тождественны.

Несомненно, также тождественны понятия Кисты, Галгаи и Ингуши. Например, Б. Далгат в своем известном труде пишет: «Галгаи тоже стали множиться и расселяться. Первые выселились нынешние жители сел. Терш Хамхинского общества… У поселившегося там галгайца было двое сыновей; один из них поселился в Фельхане, где до него жил Кази Шаухалов (по одним преданиям, и последний – выходец из Галгая, по другим – из Шамхальства Тарковского). [5, с.68] Здесь Фалханцы (коренные кисты в узком смысле слова) однозначно названы галгаями. Если принять во внимание еще одно сообщение Далгата о том, что «Есть селения, в состав которых входят несколько родов; есть и исключительно с одним родом; однако, все эти роды, как произошедшие от общих предков, живших в сел. Фалхан, считают себя (и между собой) более или менее отдаленными родственниками (так в Мецхальском обществе; про другие общества можно сказать то же самое, но я предоставляю ознакомление с их бытом другим лицам, ближе стоящим к ним), [5, с.68]а также сообщение о том, что «Все селения Мецхальского общества (более 20) произошли от жителей сел. Фалхан, почему более или менее родственны», [5, с.150] то становится очевидным тождество галгаев, кистов и ингушей.

Кисты в узком смысле

С самого начала научного описания этнического состава Кавказа русские исследователи представляли себе территорию и состав кистов в узком значении этого термина. Так, С. Броневский писал: «Кисты, собственно, так называемые… живут по правому берегу Терека, в высоких горах, против осетинского колена тагауров…Бесплодные земли их, лежащие на известковых и шиферных горах, большей частью обнаженных в виде скал, простираются от Владикавказской крепости до Дарьяла, где начинается грузинская граница и, следовательно, на тридцать верст расстояния. Деревни их Заурово и Джерах почитаемы за сборные места двух разных обществ, которые вместе с приписными к ним деревнями заключают более 500 дворов. Сие колено кистов живет в крайней бедности и управляются выборными старшинами». [2, с.167] Но основная масса кистов к тому времени широко расселилась на равнине, поэтому численность их в горах, как и прочих ингушских обществ, была невысока.

Обратим внимание на свидетельство С. Броневского, что Заурово – деревня кистов (веппинцев), она основана кистами (веппинцами) на веппинской территории, а следовательно, и Владикавказ основан на земле кистов (веппинцев). Одними из основателей Заурова были кисты – выходцы из Фалхана Гудантовы. Именно в их замковом комплексе в Заур-ков генерал Толмачев выбрал место для закладки крепости. В газете «Терские ведомости» в 1911 автор под псевдонимом «Бывалый» опубликовал статью «Начало Владикавказа», в которой есть интересные сведения об этой башне: «11 марта 1794 года… … В этот день к нему явились депутации из соседних селений ингушей: Заур, Тоти и Темурки… Начальник отряда генерал-аншеф Толмачев – 2 был приглашен вечером в гости в старинный галуан (башня) рода Гудантовых. Здесь с высоты галуана, он со штабом обозрел окрестность и выбрал место будущего укрепления. На другой день … было заложено укрепление и названо Владикавказ». [6]

Несмотря на постоянные территориальные урезания Ингушетии, веппинцы (кисты) продолжали населять долину реки Терек, где еще в 1811 году на пространстве «от Владикавказа до Грузинской границы» располагались ингушские села Яндиевых, Кациевых, Батыровых, Торшхоевых, Хутиевых и др. Всего 13 сел». [7, с.117] Практически все фамилии, населявшие эти села, были выходцами из Кистинского общества (веппинские), что еще раз подчеркивает тождество кистов и ингушей.

Обобщая известия грузинских и российских авторов, Е.И. Крупнов в своем труде «Средневековая Ингушетия» справедливо констатирует: «Древнее местообитание кистов или кистинцев определяется довольно точно. Это ущелье р. Арм-хи – правого притока Терека в 22 км. к югу от г. Орджоникидзе, ибо эта река и называлась по грузински «Кистетис-цкали» и «Кистинка» в русских источниках». [1, с.37]

Наличие поселений кистов по Военно-Грузинской дороге русскими источниками документально подтверждается начиная с 16 века: «Через две версты от Дарьяла на левом берегу р.Терека лежит малое селение Голет… Оно населено 30 дворами кистинского племени голет и имеют в середине каменные башни для убежища и обороны в случае набега неприятельского». [8] Позже там же фиксируются и «большие «Гвилети» из 70 дворов состоящих», которые происходят «от поколения голаев», [9] (т.е. галгаев). В 1830 году в Тифлисских ведомостях упоминается в трех верстах от Дарьяла селение Гулет, населенное кистами. [10]

В работе краеведа Б. Газикова приводится множество документальных упоминаний о Гвилети именно как об ингушском селении: «Так, например, В. Кузьмин отмечал, что гвилетцы – весьма типичные ингуши. Этот же автор в другой своей статье пишет, что Гвилети населено ингушами, выходцами из Джераховского ущелья». [11, с.22] (точнее не Джераховского, а Кистинского ущелья – И.С.) Эту информацию нужно понимать в том же ключе, как и указание С. Броневского о том, что кисты себя называют попеременно «кисты, галга, ингуши и одно название вместо другого употребляют». [2, с.153]

К сожалению, все население Гвилети в мае 1888 года было выселено и расселено по несколько семей в селах Ахалцихского района Тифлисской губернии. Обращение в окружной суд и влияние демократической прессы способствовало тому, что 27 апреля 1900 года решением Тифлисского окружного суда гвилетцам были возвращена в собственность их земли. Однако гвилетцы вопреки решению суда не были допущены в свое село и оказались расселены по две-три семь на населенный пункт по всей Ингушетии. [11, с.29]

В русских источниках второй половины 19 века вместо «Кистинское общество» стало вводиться русское официальное название «Мецхальское общество», а вместо «Галгаевское общество» стали писать «Хамхинское общество». Даже сегодня некоторые авторы пишут об «мецхальском обществе» и селении Мецхал как о якобы «духовном» и «политическом» центре страны, некритично ретранслируя краеведа А.С. Сулейманова. К сожалению, при определенном вкладе в сохранении многих топонимических названий горной части Ингушетии и Чечни, он допустил много ошибок и неточностей в своей работе «Топонимия Чечено-Ингушетии».

Так, во 2-й части своей «Топонимии Чечено-Ингушетии» он написал: «Фаьппи-шахьар. Мецхал-шахьар (мецхалой, фаьппи). Своим духовным и административным центром жители общества считали издревле аул Мецхал». [12, с.17] Эту несуразицу некритично повторяли, чаще всего – по незнанию. Между тем, этот вопрос не настолько сложный, чтобы заблуждаться в наименовании этого древнего шахара Ингушетии. В той мере, в которой это касается избранной темы, мы затронем эту проблематику. Поскольку основанием для последующего словоупотребления «Мецхал-шахар» у современных авторов стала цитата А.Сулейманова, проанализируем ее.

А. Сулейманов как тождественные приводит две формы позднего наименования Кистетии, обе как будто бы на ингушском языке: «Фаьппи-шахьар. Мецхал-шахьар». Соответственно жителей этого шахара (района) он называет ингушскими названиями «мецхалой, фаьппи», ошибочно считая их равнозначными эпонимами. Но и первое, и второе утверждение в корне неверно. Фяппи-шахар не может быть тождествен «Мецхал-шахару», поскольку последнего названия в ингушском языке никогда не было, это т.н. новояз. В русских официальных документах не ранее середины 19 века Кистинское общество (грузинское Кистети) стали называть официально по-русски Мецхальским обществом, а А. Сулейманов, не вникая, просто внедрил кальку с русского названия «Мецхальское общество» в отношении ингушского общества «Фяппи-шахар». Однако «Мецхал-шахара» никогда не существовало, а мецхалой (мецхальцы) – население всего лишь одного аула Мецхал, собственно четыре фамилии (Точиевы, Котиевы, Джабагиевы и Кусиевы). Короче говоря, Мецхалой – небольшая часть населения Фяппи-шахара (Кистинского общества), наряду с Орцхой, Шонхой, Торшхой, Ляжгхой, Фалханой, Эбанхой, Бейнахой, Гелатхой и мн. др.

Как видим, «Мецхал-шахара» никогда не существовало. И «административным центром» местные жители Кистинского общества селение Мецхал никогда не считали, поскольку административных центров как таковых у ингушей никогда не было (для этого надо было иметь централизованную власть, хотя бы протогосударство). Для ингушской демократии были чужды административные или тем более политические (государственно-административные) центры. В средневековой Ингушетии, целиком представлявшую собой своеобразную конфедерацию территориально-родственых общин (в этнографии наиболее близкое понятие — «союз вольных обществ», имелись только традиционные места заседаний Мехк-кхела, которые собирались и проходили периодически, причем вне населенных пунктов на определенных, т.н. «сборных» местах (возле Тхаба-Ерды, на горе Мят-лом, на поляне Бартабосс, Аржи аре возле Терека и т.п.). Иногда сборные места были возле аулов, но не в них самих (возле Джейраха, возле Заурово по поводу военной угрозы, возле Бейни при паломничестве на Мят-лом, или Хайрах при паломничестве к Тхаба-Ерда и т.п.).

Что касается слов А.Сулейманова, что «Своим духовным и административным центром жители общества считали издревле (выделено нами – И.С.) аул Мецхал», то и здесь он допустил очевидную ошибку. Как убедительно доказала на основе архивных документов в своей известной монографии кавказовед Н.Г. Волкова, [13] Мецхал на этом месте «издревле» не существовал, поскольку записанное грузинскими этнографами хевсурское предание о существовании Мецхала и ряда других ингушских сел, (Фалхана, Лялаха, Таргима и др.) во времена царицы Тамары, относится не к Мецхалу в Кистинском ущелье, а к старому аулу в ущелье Охкара-хи с таким же названием, откуда вышли многие фяппинские фамилии. Кстати, если быть совсем уж точным, то территориально по описанию Вахушти Багратиони в ту отдаленную эпоху (до половины 18 века) он относился не к Кистетии, а к Дзурдзукетии в узком смысле слова).

Во-вторых, нет ни одного свидетельства того, что Мецхал был «духовным центром» Кистинского общества; но практически все авторы, хоть что-то написавшие об ингушской национальной религии свидетельствуют (Б. Далгат, Е.И. Крупнов, [5;1] и др.), что духовным центром Кистинского общества, и не только его, до принятия ислама был древнейший в этом шахаре аул Фалхан, о чем однозначно свидетельствуют материалы авторитетных дореволюционных и советских историков и этнографов. [14; 1; 15; 16]

Что касается культовых мест аула Мецхал, то здесь имелось совместное с аулом Гарак святилище «Мяцхали», но это был сельский покровитель именно этих двух аулов, т.е. чтимый патрон (покровитель) местного значения. Именно про такого рода святилища писал Башир Далгат в своем исследовании: «Местные патроны носят чаще всего имена покровительствуемых ими аулов», [15, с.111] в данном случае Мяцхали. Святилищ высших, общеплеменных божеств (или святых) в ауле Мецхал никогда не было, уже по одной этой причине он не мог быть духовным центром Кистинского общества (шахара).

Но все же почему А.Сулейманов писал об ауле Мецхал как административном центре и к какому периоду времени могут относится эти сведения, хотя бы и неправильно им интерпретированные? Дело в том, что после вхождения Ингушетии в состав Российской империи и окончания Кавказской войны царская колонизационная администрация назначила аул Мецхал местопребыванием канцелярии правления Кистинского общества. По архивным документам нетрудно определить, что «административным центром» Кистинского общества аул Мецхал был определен царской администрацией не ранее 1864 года, с размещением в него местонахождения правления Кистинского общества, что видно даже по посемейным спискам 1864 года и переписи 1886 года. По информации известного филолога и краеведа доц. С.У. Патиева, произошло это благодаря лоббированию такого решения выходцем из Мецхала царского офицера Эльджи (Ижи) Джабагиева, отца известных братьев Магомеда и Вассангирея Джабагиевых. [17]

С этого же времени прежнее Кистинское общество в русских официальных бумагах стали обозначать как «Мецхальское общество», также как с размещением соответствующего правления в селении Хамхи прежнее Галгаевское общество было расчленено и часть его стали именовать Хамхинским, а селения Верхнего Галгая передали в административном отношении в общество Цоринское (из-за чего некоторые современные этнографы ошибочно считают относящимся к Цхорой шахару Евлоевых, Оздоевых, Циздоевых и др. выходцев из Верхнего Галгая). Попутно отметим, что с этого же самого периода времени старинные кистинские селения Салги, Гу, Хани, Лялаг, Кази, Верхний и Нижний Хули, зафиксированные в 1864 году по посемейным спискам как входившие в Кистинское общество (Верхнего Кистина), были в отнесены к Хамхинскому обществу. [18, с.333]

Именно про такую, довольно типичную ситуацию, писал исследователь Г. Вертепов: «Все эти названия придуманы русскими и даны каждому обществу по имени важнейших аулов (селений), долин, гор или рек, на которых они обитают, причем переселение сельских правлений из одного аула в другой в некоторых случаях влекло за собой и перемену названия самого общества (выделено нами – И.С.)». [19, с.100]

Казалось бы, все предельно ясно. Однако, вопреки историческим документам и здравому смыслу, даже некоторые современные авторы делают ту же ошибку, причем порой умудряются при перечислении горных обществ Ингушетии называть «Мецхальское, Фяппинское и Кистинское общества» одновременно! Но все же сейчас это стало редкостью, а из современной ингушской научной литературы, в т.ч. и нашими стараниями, эти ляпы практически устранены, чего не скажешь об опусах фольк-историков с просторов сети интернет.

Литература:

1. Крупнов Е.И. Средневековая Ингушетия. — Магас: Сердало, 2008. – 256с.
2. Броневский С. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе. Ч.II. — М., 1823. – 465с.
3. Ингушетия и Ингуши. Т.1.– М., 1999.- 498с.
4. Бутков П.Г. Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 годы. – СПб., 1869.
5. Далгат Б. Родовой быт и обычное право чеченцев и ингушей. Исследования и материалы 1892-1894 гг. – М.: ИМЛИ РАН, 2008. — 382с.
6. «Бывалый». Газета «Терские ведомости», 1911, № 71, 31 марта.
7. Осетины глазами русских и иностранных путешественников. — М., 1811. 320с. Цит. По:
8. ЦГВИА, ф .482, оп.1, д.192, л.289 об.
9. ЦГВИА, ф .482, оп 1, д.192, л.147 об.
10. Тифлисские ведомости. 1830. №23. 23 марта.
11. Гилате. Сборник материалов / Автор-составитель Б.Газиков. – Нальчик: ООО «Тетрограф», 2015. – 484с. — С.22.
12. Сулейманов А. С. Топонимия Чечено-Ингушетии. – Грозный: Чечено-Ингушское нижное издательство, 1978. – 289с. — С.17.
13. Волкова Н.Г. Этнический состав населения Северного Кавказа в XVlll — начале XX вв. — М.: Наука, 1974. С.146-152; ЦГИА ГрузССР, ф. 545, оп.1, д.3226, л. 1 об.
14. Ахриев Ч. Ингушские праздники / ССКГ. Т.V, отд. III. Тифлис, 1871. – с.1-14.
15. Далгат Б. Первобытная религия чеченцев и ингушей. — М.: Наука, 2004. – 240 с.
16. Семенов Л.П. Археологические и этнографические разыскания в горной Ингушетии в 1925-1832 годах. Назрань: ООО «Пилигрим», 2010. — 162с. — С.107.
17. Информатор: Патиев Султан Умарович, к.филол.наук, доцент, 1951 г.р., ст. Смирновка Целиноградской обл. Каз. ССР. Запись 21 мая 2009 года.
18. Архивная служба при Правительстве РСО-А, Ф.262, Оп.1, Д.77.; Посемейные списки населенных пунктов Владикавказского общества Терской области. Т.4. – Магас, 2016. – 333с.
19. Вертепов Г. Ингуши. Статистико-экономический очерк // Терский сборник за 1892 г. Кн. II. — Владикавказ, 1892. — С.71-139.; Вильямс А.К. Географический очерк Ингушетии. – Владикавказ: Ингушский НИИ краеведения. Вып.1. 1928. — С.100.

References:

1.   Krupnov E.I. Srednevekovaya Ingushetiya. — Magas: Serdalo, 2008. – 256s.

2.   Bronevskij S. Novejshie geograficheskie i istoricheskie izvestiya o Kavkaze. CH.II. — M., 1823. – 465s.

3.   Ingushetiya i Ingushi. T.1.– M., 1999.- 498s.

4.   Butkov P.G. Materialy dlya novoj istorii Kavkaza s 1722 po 1803 gody. – SPb., 1869.

5.   Dalgat B. Rodovoj byt i obychnoe pravo chechencev i ingushej. Issledovaniya i materialy 1892-1894 gg. – M.: IMLI RAN, 2008. — 382s.

6.   «Byvalyj». Gazeta «Terskie vedomosti», 1911, № 71, 31 marta.

7.   Osetiny glazami russkih i inostrannyh puteshestvennikov. — M., 1811. 320s. Cit. Po:

8.   CGVIA, f .482, op.1, d.192, l.289 ob.

9.   CGVIA, f .482, op 1, d.192, l.147 ob.

10. Tiflisskie vedomosti. 1830. №23. 23 marta.

11. Gilate. Sbornik materialov / Avtor-sostavitel’ B.Gazikov. – Nal’chik: OOO «Tetrograf», 2015. – 484s. — S.22.

12. Sulejmanov A. S. Toponimiya CHecheno-Ingushetii. – Groznyj: CHecheno-Ingushskoe nizhnoe izdatel’stvo, 1978. – 289s. — S.17.

13. Volkova N.G. Etnicheskij sostav naseleniya Severnogo Kavkaza v XVlll — nachale XX vv. — M.: Nauka, 1974. S.146-152; CGIA GruzSSR, f. 545, op.1, d.3226, l. 1 ob.

14. Ahriev CH. Ingushskie prazdniki / SSKG. T.V, otd. III. Tiflis, 1871. – s.1-14.

15. Dalgat B. Pervobytnaya religiya chechencev i ingushej. — M.: Nauka, 2004. – 240 s.

16. Semenov L.P. Arheologicheskie i etnograficheskie razyskaniya v gornoj Ingushetii v 1925-1832 godah. Nazran’: OOO «Piligrim», 2010. — 162s. — S.107.

17. Informator: Patiev Sultan Umarovich, k.filol.nauk, docent, 1951 g.r., st. Smirnovka Celinogradskoj obl. Kaz. SSR. Zapis’ 21 maya 2009 goda.

18. Arhivnaya sluzhba pri Pravitel’stve RSO-A, F.262, Op.1, D.77.; Posemejnye spiski naselennyh punktov Vladikavkazskogo obshchestva Terskoj oblasti. T.4. – Magas, 2016. – 333s.

19. Vertepov G. Ingushi. Statistiko-ekonomicheskij ocherk // Terskij sbornik za 1892 g. Kn. II. — Vladikavkaz, 1892. — S.71-139.; Vil’yams A.K. Geograficheskij ocherk Ingushetii. – Vladikavkaz: Ingushskij NII kraevedeniya. Vyp.1. 1928. — S.100.

САМПИЕВ Исрапил Магометович,

 Доктор политических наук, профессор

Зав. кафедрой социологии и политологии ИнгГУ

(г. Магас, Ингушский госуниверситет)

Опубликовано:

СБОРНИК НАУЧНЫХ СТАТЕЙ ИНСТИТУТА СОЦИАЛЬНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ Назрань, 2019, с. 165-176.

UDC 930+39(4/9)