(в документах и картографических
материалах в разные периоды:
Бумут, аул Бумутский, Бомут)
Территория,
на которой расположен Бамут, и окрестности селения были заселены людьми с древности (обнаружены
захоронения бронзового века) и в период позднего средневековья (XIV-XVII вв.), о чем свидетельствуют
многочисленные памятники археологии.[1]
По
данным историко-этнографических и картографических материалов, начиная со второй
половины XVIII
в. эта зона входит в ареал расселения и миграционного движения на плоскость
орстхойцев (карабулаков) – ингушского территориального общества,
располагавшегося в бассейнах рек Асса, Фортанга и других притоков Сунжи.
Чах Ахриев в своей работе «Ингуши. Их преданья, верованья и поверья»,
опубликованной в 1875 г. в восьмом выпуске «Сборника сведений о кавказских
горцах», писал, что «в одно время с Соска-Солса в горах жили джелты (греки);..
они были хорошие строители и построили много башен и замков».
Основываясь на этой записи Ч. Ахриева, некоторые исследователи делали
вывод, что башни в Ингушетии строили не ингуши, а греки. Если бы греки умели
строить такие башни, думаю, что они построили бы их сперва у себя, на своей
родине.
В статье опровергается ряд исторических и этнополитических мифов, связанных с этнографической группой аккинцев. Представлен критический анализ исторического конструкта о локализации в XVI веке и ранее этнографической группы аккинцев в Дарьяле и Армхинском ущелье. Показано, что аккинцы никогда не жили в Дарьяльском и Армхинском ущельях. Делается вывод, что анализируемый конструкт ненаучен и должен быть изъят из кавказоведения.
В российской исторической и этнографической науке сложилось довольно устойчивое представление о том, что аккинцы (ауховцы) являются выходцами из Дарьяльского ущелья и прилегающих к нему районов. Уже в наше время эту идею развивает в «Истории Ингушетии» коллектив авторов, утверждая, что «…часть ингушей (аьккхий, фяппий и др.) покидает территорию Куртатинского, Кобанского, Санибанского ущелий и их заселяют ираноязычные осетины»[1]Утверждается также, что «особая близость между населением ущелья р. Армхи, известного под именем фяппи, … с аккинцами, прослеживается на основе данных письменных источников более позднего времени, так и в этногенетических преданиях ингушей и аккинцев».[2]. К сожалению, авторы не приводят ни одного письменного источника, указывающего на эту якобы «особую близость» фяппинцев и аккинцев, а т.н. «этногенетические предания» (вернее, единственное аккинское предание), на которые ссылаются сторонники данной версии, на поверку не содержат абсолютно никакой информации, даже намека на родство этих двух групп. Более того – и это предание ложно интерпретировано в части локализации аккинцев в 16 веке. Надо ли говорить, что предание само по себе не может рассматриваться как исторический факт. Тем не менее, в российской и местной историографии, на базе исключительно только единичных фольклорных записей, внедрен тезис о наличии в 16-ом веке аккинцев в Дарьяльском и Арамхинском ущельях (мы не приемлем неверное и бездумно употребляемое название «Джейрахское ущелье» в силу его очевидной несостоятельности) и ряде прилегающих районов.
Возможно, в мире нет человека, которому хотя бы раз в детстве не спели колыбельную песню. Это самая первая песня, которую слышит человек в своей жизни. С самых малых лет колыбельная песня учит человека правильно расти и жить по справедливости, рассказывает ему о том, как его любят и как он нужен своим родителям. Каждая мама желает, чтобы ее малыш рос сильным, мужественным, добропорядочным, чистосердечным, милосердным и честным.
Эпопею Идриса Базоркина «Из тьмы веков» часто называют энциклопедией ингушской жизни, хотя сам автор отвергал такое определение. По этому роману сверялись и до сих пор сверяются историки и этнографы, которых интересует жизнь, быт, фольклор и верования вайнахов. Для ингушей эта книга, переиздававшаяся шесть раз, — главное и любимое произведение, недаром даже сеть этнокафе в Ингушетии называется «Из тьмы веков».
Последние 22 года Рамзан Султыгов живет вдали от родной Ингушетии — в испанском городе Манреса (провинция Барселона), где занимается реставрацией старых зданий. Но связи с родиной не утратил — научил детей ингушскому языку, приезжает каждое лето, помогает местному этнографическому обществу «Дзурдзуки». И знает, что у каждого камня есть свое место.
В Джейрахский район Ингушетии нужно отправляться, чтобы посмотреть на высокие башни горы Пане-лоам и послушать связанные с ними легенды. Пока вы собираете чемодан, мы составили маршрут и нашли пару красивых историй о мести и всепобеждающей силе любви.
Давным-давно эта гора служила надежной естественной стеной, защищавшей ингушей от набегов беспощадных кочевников, которых немало на своем веку повидал седой Кавказ. Неудивительно, что в древности для местного населения она была священной. Говорят, на склонах Цейлома обитали необычные звери и духи, жили мифические полубоги и великаны. Сейчас там встречаются только туристы и чабаны. А старожилам и гидам только и остается пересказывать старые легенды.
23 февраля 1944 года на Северном Кавказе началась операция по выселению в Среднюю Азию чеченцев и ингушей, получившая название «Чечевица». Накануне 74-й годовщины массовых репрессий публикуем несколько монологов ингушских стариков, переживших депортацию. Воспоминания были записаны и переведены на русский язык активистами историко-географического общества «Дзурдзуки», которые занимаются этой работой в течение шести лет. За это время они собрали более 30 документальных свидетельств очевидцев тех трагических событий.
Семья Газдиевых у тела умершей дочери. Казахстан, 1944 год
Недавно оказалась в мастерской Хамхоевой Эсет — мастерицы из с. Новый Редант Малгобекского района, и обомлела. Чего только у нее нет! Она и художница, и вышивальщица, занимается ковроткачеством и делает ингушские войлочные ковры, вышивает бисером, и плетет из них украшения, обделывает в ручную шапочки под хиджабу и под чукхи, к тому же делает у себя мыло ручной работы и ухаживает за прекрасным цветочным садом. А уж войлочные натюрморты меня совсем без слов оставили!
