Древний ингушский род Гаьги, исторически проживал в северной части Ассинского ущелья Ингушетии. Потомками этого большого рода являются такие фамилии, населяющие сегодня несколько регионов: собственно Гагиевы, Сапралиевы, Муталиевы, Гатагажевы, Эстоевы, Гатагазовы, Хакоевы*( Хьаккой- Шатойский район), Хакиевы, Гетигежевы (Кабарда), Мяртишвили (Грузия) и др.
Аннотация:
В
статье говорится о том, что особое место в природном богатстве недр Ингушетии
всегда занимали источники пищевой соли, как одного из древнейших стратегических
продуктов жизнедеятельности человека.
Ключевые
слова: полезные ископаемые Ингушетии, геологическая
разведка, с. Верхний Даттых, с. Нижний Даттых, Мереджой-берем, р. Фортанга, р.
Общие сведения. Соляные ключи и соляной промысел селений Верхний и Нижний Даттых. Русские путешественники XIX-XX вв. (Броневский С. (1823 г.), Берже А.П. (1859 г.), Грабовский Н.Ф. (1868 г.), Иванов И.А. (1902 г.), а также исследователи советского периода М.Л. Тусиков (1926 г.), Л.А. Гречишкин (1928 г.) и др.) при описании местностей Кавказа обращали самое пристальное внимание на наличие полезных ископаемых в предгорной и горной частях Ингушетии.
Руководитель проекта Танзила Дзаурова рассказала, что курсы будут проводиться на средства президентского гранта и для участниц станут бесплатными
МАГАС, 11 сентября. /ТАСС/. Историко-географическое общество «Дзурдзуки» запускает в Ингушетии курсы для женщин по валянию традиционных ингушских ковров — истиньгов, игрушек, одежды и украшений. Курсы будут проводиться на средства президентского гранта и для участниц станут бесплатными, рассказала ТАСС руководитель проекта Танзила Дзаурова.
В Ингушетии возрождают древнее искусство изготовления истингов — войлочных ковров. Мастерицы украшали их орнаментами, в которых могли зашифровать разные послания, в том числе «крики» о помощи.
В Ингушетии возрождают утерянное орнаментальное искусство. Жительниц республики будут обучать изготовлению истингов — войлочных ковров с орнаментом. О смыслах, которые закладывали в них древние мастерицы, «АиФ-СК» рассказала историк и этнограф Танзила Дзаурова.
Без лишних закорючек
Ислам Текеев, «АиФ-Северный Кавказ»: Как появился ваш проект?
Танзила Дзаурова: Работу эту ведём давно, но в проект она вылилась недавно. Мы с единомышленниками собирали материал в экспедициях: искали и фотографировали петроглифы в малоизученных районах горной Ингушетии, посещали башенные комплексы, беседовали с жителями региона. Потом создали общество «Дзурдзуки», выиграли президентский грант и выпустили первую книгу-альбом с древними ингушскими орнаментами и петроглифами — всего 1028 цветных иллюстраций.
Несколько лет назад ингушский архивариус, историк Берснак Газиков выявил интереснейшую песню- легенду Илли «Махкинан». В газете «Кавказ», опубликованной в 1895 году, к названию песни дается пояснение «Фея гор». На самом деле в переводе «Ма (е) хкинан» означает «Мать страны». Ниже мы приведем текст данной песни, в которой содержится много любопытных деталей, свидетельствующих об исторических событиях в средневековой Ингушетии. И, хотя песня- это всего лишь фольклор, некоторые «факты» совпадают с официальными источниками и дают пищу для размышления. Илли «Махкинан», в отличие от сотен других ингушских песен, к сожалению, не зафиксированных, сохранилась только благодаря тому, что некогда один путешественник решил записать ее и опубликовать в газете.
До наших дней дошла одна из старинных ингушских песен- «илли» «Махкинан», что в переводе означает «Мать –Родины» или «Родина –мать». В ней сохранилась информация об ареале обитания ингушей, после того как они оправились от нашествия кочевников татаро-монгол:
«Когда это было
– никто не упомнит…, должно быть, лет триста назад. Народ наш в то время
богатый, живучи в долине Доксольджи
(Большая Сунжа – Д.Т.), размножился быстро до гор ачалукских и жил бы доселе… И вот потому-то, однажды, ночною
порою ногайские орды с толпой кабардинских князей напали на наши селенья,
жители коих все спали спокойно. Резня началась повсюду и кровь обагрила долину…
…Пожары везде запылали. Прадеды наши, вскочивши
спросонья, оружья в руках не имели, дабы отразить нападенье, и гибли все в
яростной битве…
…Кто уцелел, так бежал прям в горы, спасаясь в
скалистых пещерах…
Итак, мои други, народ наш разбился на мелкие кучки, в
горах поселившись.»[1]
В Никоновской летописи говорится о нападении на «Мшанские,
Еруханские и Сонские» кабаки осенью 1562 г., — «людей многих побили, да в полон имали» (164
кабака). Кавказовед Б.Д. Газиков считает, что «театр этих военных действий
развернулся в условном четырехугольнике Эльхотово- устье реки Сунжа- Дарьял-
Газалте», где проживали ингушские общества. Сонскими землями и сонскими щелями в
русских документах 80-х гг. XVI
в. называют высокогорный участок р. Терек. Подробный анализ этого источника
приводит в своей статье Газиков Б.Д., и, таким образом, приходит к выводу, что под
сонскими кабаками подразумеваются селения, лежащие в междуречье Сунжи и Терека
в верхнем течение[2].
(в документах и картографических
материалах в разные периоды:
Бумут, аул Бумутский, Бомут)
Территория,
на которой расположен Бамут, и окрестности селения были заселены людьми с древности (обнаружены
захоронения бронзового века) и в период позднего средневековья (XIV-XVII вв.), о чем свидетельствуют
многочисленные памятники археологии.[1]
По
данным историко-этнографических и картографических материалов, начиная со второй
половины XVIII
в. эта зона входит в ареал расселения и миграционного движения на плоскость
орстхойцев (карабулаков) – ингушского территориального общества,
располагавшегося в бассейнах рек Асса, Фортанга и других притоков Сунжи.
Чах Ахриев в своей работе «Ингуши. Их преданья, верованья и поверья»,
опубликованной в 1875 г. в восьмом выпуске «Сборника сведений о кавказских
горцах», писал, что «в одно время с Соска-Солса в горах жили джелты (греки);..
они были хорошие строители и построили много башен и замков».
Основываясь на этой записи Ч. Ахриева, некоторые исследователи делали
вывод, что башни в Ингушетии строили не ингуши, а греки. Если бы греки умели
строить такие башни, думаю, что они построили бы их сперва у себя, на своей
родине.
В статье опровергается ряд исторических и этнополитических мифов, связанных с этнографической группой аккинцев. Представлен критический анализ исторического конструкта о локализации в XVI веке и ранее этнографической группы аккинцев в Дарьяле и Армхинском ущелье. Показано, что аккинцы никогда не жили в Дарьяльском и Армхинском ущельях. Делается вывод, что анализируемый конструкт ненаучен и должен быть изъят из кавказоведения.
В российской исторической и этнографической науке сложилось довольно устойчивое представление о том, что аккинцы (ауховцы) являются выходцами из Дарьяльского ущелья и прилегающих к нему районов. Уже в наше время эту идею развивает в «Истории Ингушетии» коллектив авторов, утверждая, что «…часть ингушей (аьккхий, фяппий и др.) покидает территорию Куртатинского, Кобанского, Санибанского ущелий и их заселяют ираноязычные осетины»[1]Утверждается также, что «особая близость между населением ущелья р. Армхи, известного под именем фяппи, … с аккинцами, прослеживается на основе данных письменных источников более позднего времени, так и в этногенетических преданиях ингушей и аккинцев».[2]. К сожалению, авторы не приводят ни одного письменного источника, указывающего на эту якобы «особую близость» фяппинцев и аккинцев, а т.н. «этногенетические предания» (вернее, единственное аккинское предание), на которые ссылаются сторонники данной версии, на поверку не содержат абсолютно никакой информации, даже намека на родство этих двух групп. Более того – и это предание ложно интерпретировано в части локализации аккинцев в 16 веке. Надо ли говорить, что предание само по себе не может рассматриваться как исторический факт. Тем не менее, в российской и местной историографии, на базе исключительно только единичных фольклорных записей, внедрен тезис о наличии в 16-ом веке аккинцев в Дарьяльском и Арамхинском ущельях (мы не приемлем неверное и бездумно употребляемое название «Джейрахское ущелье» в силу его очевидной несостоятельности) и ряде прилегающих районов.
Возможно, в мире нет человека, которому хотя бы раз в детстве не спели колыбельную песню. Это самая первая песня, которую слышит человек в своей жизни. С самых малых лет колыбельная песня учит человека правильно расти и жить по справедливости, рассказывает ему о том, как его любят и как он нужен своим родителям. Каждая мама желает, чтобы ее малыш рос сильным, мужественным, добропорядочным, чистосердечным, милосердным и честным.